Угрозы, увечья, имитация расстрелов, избиение палками, изнасилования, пытки электрическим током и химикатами – лишь часть реалий, с которыми сталкиваются украинские заложники в плену боевиков на Донбассе. Правозащитники и прокуроры собирают свидетельства бывших пленников и передают их в Международный уголовный суд в Гааге в качестве доказательств военных преступлений.
Как Украина будет наказывать виновных в военных преступлениях и агрессии, выясняли в издании Тиждень.
Дело в том, что Украина пока не может адекватно наказать виновных, ведь в Уголовном кодексе есть не все «аналоги» преступлений по международному праву: геноцид, преступления против человечности, военные преступления и агрессия. К людям, которые эти преступления совершили, по международным нормам не применяются амнистии и иммунитеты, но украинское законодательство пока этого не исключает. Украина квалифицирует такие действия по общеуголовным статьям.
«В 2014 году я готовила отчет о деле Майдана для Международного уголовного суда. Это были первые полученные офисом прокурора документы из Украины. Мы доказывали, что, учитывая системный и масштабный характер нападения на протестующих преступления, которие совершались во время евромайдана, являются ничем иным, как преступлениями против человечности. Но в самой Украине такой статьи в Уголовном кодексе нет. Поэтому расстрелы безоружных демонстрантов 20 февраля прокуратура квалифицирует как террористический акт», – рассказала Тижню председатель организации «Центр гражданских свобод» Александра Матвийчук.
Частично проблема в том, что Украина подписала, но не ратифицировала Римский статут Международного уголовного суда (РС МУС), который расследует такие преступления, и не стала членом трибунала. Законодательные препятствия для ратификации исчезнут 30 июня 2019 года, когда вступит в силу ч. 6 ст. 124 Конституции. В ней сказано, что Украина может признать юрисдикцию МУС на условиях, определенных Римским статутом.
В то же время Украина признала юрисдикцию МУС о событиях на Майдане, в Крыму и на Донбассе. Поэтому офис прокурора МУС, анализируя показания из отчетов правозащитников и прокуратуры, может принять решение об открытии производства. «Украина признает, что есть ряд преступлений, которые она сегодня не может эффективно расследовать, а соответственно привлечь виновных к ответственности. Понятно, что национальное следствие не может осуществлять никаких следственных действий на оккупированных территориях или арестовывать людей, которые находятся на территории России. Именно этой помощи мы ожидаем от Международного уголовного суда. Он действует по принципу комплементарности, то есть вмешивается только в тех случаях, когда государство не может или не хочет преследовать людей, совершивших международные преступления», – объясняет Матвийчук.
Однако сдвиги в национальном законодательстве все же есть: 6 июня Верховная Рада приняла за основу законопроект о военных преступников № 9438, который долго требовали правозащитники. В его поддержку выступила и Мониторинговая миссия ООН по правам человека. «Мы поддерживаем гармонизацию Уголовного кодекса Украины в соответствии с международным гуманитарным правом. Должно быть национальное законодательство для расследования всех преступлений, в том числе военных, преступлений против человечности, геноцида. Ответственность за содеянное – одна из главных основ защиты прав человека», – говорится в сообщении миссии.
Законопроект приводит Уголовный кодекс Украины в соответствие с международным правом, там появляются упомянутые выше преступления, к ним не применяются сроки давности, а наказание серьезнее, чем по общеуголовным статьям. Авторы документа также отмечают, что с момента принятия Уголовного кодекса его положения системно не согласовывались с современным международным правом.
Принятие законопроекта означает, что Украина будет способна адекватно наказать тех, кто непосредственно участвовал в издевательствах над людьми в подвалах на оккупированном Донбассе. «Надо понимать, что Международный уголовный суд по своей политикой сосредоточивает внимание только на «большой рыбе». Поэтому тысячи исполнителей остаются исключительно на ответственности Украины. Перевести эту обязанность на Гаагу просто не удастся. Поэтому мы работаем над принятием закона о военных преступниках, чтобы органы национального следствия и национального суда имели все надлежащие правовые инструменты», – говорит Матвийчук. По словам правозащитницы, такой закон добавит баллов Украине, когда МУС будет решать, способно ли государство самостоятельно выполнить свой долг по противодействию безнаказанности.
Очевидно, что расследовать преступления такого уровня сложности трудно, когда большинство подозреваемых и доказательств остались на неподконтрольной территории или и в России. Однако шансы есть. «Я лично обработала показания более сотни бывших пленных. Они рассказывали о нечеловеческих условиях содержания и ужасных пытках. Часть из них находилась там достаточно долго и имеет хорошую память. Они назвали имена и звания людей, которые над ними издевались, и целый ряд других деталей, по которым их можно идентифицировать. Да, в настоящее время Украина не может привлечь их к ответственности. Но история убедительно свидетельствует, что обстоятельства меняются, а международные преступления не имеют сроков давности. И даже после десятков лет военных преступников настигает заслуженная кара», – продолжает Матвийчук.
Как Россия, так и подконтрольные ей боевики также направляют в Гаагу материалы о войне на Донбассе, пытаясь обвинить Украину в международных преступлениях. Однако, отмечает Матвийчук, бояться этого стоит только в случае, если украинская сторона действительно совершила военное преступление. Не единичные убийства или похищение гражданских, а системные и масштабные действия, которые подтверждаются сознательной политикой. «Но если его (преступление. – Ред.) будут эффективно расследовать органы национального следствия, то Международный уголовный суд не будет иметь оснований вмешиваться. В этом вопросе также важно понимать, что мы должны отличаться от людей, которые захватили украинские территории. И поэтому сами заинтересованы, чтобы любое преступление было адекватно наказано», – объясняет правозащитница.
Сотрудничество с Гаагой пока дает Украине определенные обязанности, однако не права. «Украина подала две разовые декларации, которыми признала юрисдикцию МУС о событиях на Майдане, а также войны с Россией в Крыму и на Востоке. Поскольку Украина не ратифицировала Римский статут, то сейчас обязана сотрудничать с офисом прокурора, зато не имеет никаких прав, которые дает членство.
«Роль пассивного наблюдателя за «украинским делом» явно не выигрышная», – рассказала Матвийчук. Ратификация РС даст нам право участвовать в работе офиса прокурора, назначении судей, вносить предложения в работу МУС.
Россия тоже не ратифицировала Римский статут, однако это не помешает привлечь к ответственности ее граждан: если они совершали международные преступления на территории Украины – в Крыму и на Донбассе, – их гражданство не принимается во внимание. «Для Украины это возможность не в политических декларациях, а на уровне признанного международного суда доказать, что она является объектом российской вооруженной агрессии, а граждане России совершают на ее территории военные преступления и преступления против человечности», – говорит правозащитница.
Сейчас дело Украины в МУС находится на стадии предварительного изучения. По словам Матвийчук, офис прокурора МУС анализирует материалы, чтобы понять, идет ли речь там о вероятности именно международных преступлений и есть ли основания для вмешательства. Если офис придет к такому выводу, то откроет собственное расследование, однако оно может длиться годами.
Ратификация Римского статута является частью Соглашения об ассоциации с Евросоюзом, и ЕС не раз призывал Украину завершить этот процесс. В частности, в конце 2018-го глава представительства ЕС Хюґ Мингарелли напомнил украинским законодателям, что следует поспешить с ратификацией. «Я хотел бы подчеркнуть, что это абсолютно важно и даже критически – изменить национальное законодательство таким образом, чтобы в следующем 2019 уже начался трехлетний период ратификации Римского статута. Если мы не сделаем это 2019-го, потом будет поздно. Поэтому давайте будем очень осторожными и реализуем это в следующем году », – сказал он.
Маловероятно, что депутаты захотят взяться за ратификацию РС непосредственно после 30 июня, ведь на 21 июля назначены внеочередные выборы в парламент, если Конституционный Суд не примет иного решения. Также пока неясно, когда законопроект № 9438 будет принят в целом и вступит в силу. Учитывая, что Главное научно-экспертное управление и Комитет по вопросам законодательного обеспечения правоохранительной деятельности рекомендовали доработать документ перед вторым чтением, он вполне может перейти в наследство парламента следующего созыва.
—
Ганна Чабарай, опубликовано в издании Тиждень
